Часы в Российской Империи до 1917 г.
Из книги Константина Чайкина "Часовое дело в России", 2012 г.
Самое раннее упоминание о механических часах на территории нашего государства относится к 1404 году, ко временам правления великого князя Василия Дмитриевича. Это были башенные часы, которые, по историческим сведениям, располагались в Московском Кремле на златоверхом набережном тереме, неподалёку от великокняжеского дворца, за домовой церковью Благовещения, и были первыми русскими часами с боем. Их создателем считается монах Ново-Афонского монастыря Лазарь Сербин. Эти башенные часы именовались «часомерье». До нас не дошли сведения о конструкции их механизма, известно лишь, что был он византийского производства, что дневные и ночные часы измерялись отдельно: с заходом или восходом Солнца следящий за часами человек переводил стрелки на условное начало отсчёта, и часы начинали отмерять время заново. Циферблат «часомерья» был поделён на 17 часов — ровно столько в Москве длится самый долгий день и самая долгая ночь (отдельный счёт дневных и ночных часов вообще был характерен для того времени и утратил свою актуальность лишь с 9 декабря 1706 года, после петровской реформы, затронувшей устоявшийся порядок летоисчисления). Кроме того, часы были украшены жакемарами — железными человеческими фигурками, бившими в колокол по прошествии каждого часа. Описание работы первых русских часов содержится в Троицкой летописи: «На всякий же час ударяют молотом в колокол, размеряя и считая часы нощные и дневные, не бо человек ударяши, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно некако сотворено есть человеческой хитростью, преизмечтано и преухищрено».
Башенные часы долгое время были единственными механическими приборами для измерения времени не только в России, но и во всём мире. К концу 16 века часы с боем украсили ещё три кремлёвские башни — Фроловскую (Спасскую], Троицкую и Тайницкую. Уже тогда при кремлёвских часах появилась особая должность «часовник». Эти специально обученные часовому мастерству люди были обязаны следить за часовыми механизмами, вовремя смазывать их, чистить и устранять неполадки в случае необходимости.
Механические башенные часы заселяли Россию неспешно, но уверенно. Уже к концу 17 века их количество существенно возросло. Были среди них и сделанные руками наших соотечественников. В Органной палате музея-заповедника «Коломенское» в Москве хранятся механизмы башенных часов того столетия, и подписи мастеров на них свидетельствуют об их русском происхождении. В большинстве своём это были механизмы с боем, со шпиндельным ходом, часто с фолио (билянцем). Работа по созданию башенных часов была не столько тонкой, сколько тяжёлой. Огромные механизмы приходилось в буквальном смысле «возводить», столь монументальным было это творение. При создании часов применялся труд не только часовщиков, но также кузнецов и строителей.
Возрастающее количество часов вносило упорядоченность в городскую жизнь Российской державы, часы регламентировали начала различных государственных мероприятий, и жизнь без этих хранителей времени и расписания уже не представлялась возможной. С улиц часы начали проникать в дома — сначала как предмет роскоши для самых высокопоставленных лиц. Появление в России интерьерных и персональных часов пришлось на вторую половину 16 века. Настольные, каминные, карманные, или «зепные» (от слова зепь — карман), «воротные» (от слова ворот) часы — первоначально всё это было заморскими диковинами, преподнесёнными в качестве подарка. Так, например, известно, что 1577 году послы шведского короля поднесли царю Ивану Грозному золоченый кубок, в крышку которого искусно были вмонтированы миниатюрные часы.
Увеличение количества ввозимых переносных часов создало спрос на мастеров, способных их обслуживать и ремонтировать. Тонкие механизмы таких часов сильно отличались от привычных русскому часовщику башенных устройств. Все они имели шпиндельный ход с фолио и коронным колесом и часто усложнялись дополнительно автоматическими фигурами, звуковыми сигнальными устройствами, указателями фаз Луны. Спрос рождает предложение, и многие мастера часового дела, работавшие с башенными часами, стали «повышать квалификацию», отправляясь в обучение к иностранным часовщикам с одной целью — стать специалистами в починке настольных, настенных, карманных и других часов индивидуального пользования. Но русский человек талантлив, и достаточно быстро из числа ремонтников стали выделяться мастера, способные самостоятельно изготовить новые часы. Среди них можно выделить часового мастера Моисея Терентьева, вписавшего своё имя в историю
благодаря тому, что в 1620 году в подарок русскому царю Михаилу Федоровичу создал миниатюрные часы-перстень. Ещё один царский часовщик, Лев Никитин, изготовил столовые медные позолоченные часы для царя Алексея Михайловича. К сожалению, имена многих талантливых мастеров того столетия канули в Лету, так же, как, видимо, и их произведения. Но даже сохранившиеся сведения позволяют сегодня говорить, что уже в 17 веке российское часовое искусство было вполне сравнимо с европейским.
Тем не менее, часовые мастера 17 столетия были немногочисленны, и при этом речь не шла о массовом производстве часов. Часовщики создавали свои шедевры в единственном экземпляре и позднее не повторяли их. Даже часовых мастерских как таковых в то время ещё не существовало. Они появились лишь в 18 веке, в период царствования великого русского царя-реформатора Петра I, при Адмиралтействе и Академии наук. Надо сказать, что петровская эпоха вообще стала временем расцвета для России часового дела. Царь внимательно и весьма ревностно относился к вопросу развития русской промышленности, а потому и спрос на всевозможные научные инструменты, а к таким в первую очередь относились точные механизмы для измерения отрезков времени, был высок. Сам Пётр в немалой степени владел часовым ремеслом и даже собственноручно изготавливал часы. Известен случай, когда он во время своего пребывания в Амстердаме смастерил часы в подарок. Именно в эпоху Петра часовое дело стали именовать «инструментальным художеством». Когда глава организованной Петром I механической мастерской А. К. Нартов представил царю письменный проект «О сочинении академии наук и разных художеств», в «Росписи мастеров, «которые будут иметца при академии...», где было указано: «...живописные, скульптурные, плотницкие, токарные, слесарные, оптические и др...», царь соб-
ственноручно добавил — «чесовые».
Политика Петра I принесла свои плоды: в области часостроения Россия переняла передовой европейский опыт, и количество русских мастеров, знакомых с самыми современными техниками часового производства, существенно увеличилось. Но настоящий «золотой век» часового производства наступил в Российской Империи во времена царствования Екатерины II, именуемой также Великой. В её правление появились специальные учебные заведения, обучающие часовому художеству и смежным искусствам. Первым научным и учебно-производственным центром отечественного приборостроения можно назвать открытую в 1726 году в Санкт-Петербурге Инструментальную палату Академии наук. В 1760-х годах в ней были организованы Часовой и Инструментальный классы петербургской Академии художеств, выпускавшие специалистов в области инструментальной механики и часового дела. Руководил в то время отраслью «часового художества» известный часовой мастер Пётр Нордштейн.
В 1764 году по инициативе графа Григория Орлова были созданы первые казённые фабрики по промышленному производству часов. Их было всего три: Московская «казённая» часовая фабрика, под началом французского мастера Марка Фази (Фазий), Петербургская «казённая» часовая фабрика, которой заведовал переведённый для того из Академии художеств Пётр Нордштейн, и часовая фабрика князя Потёмкина в Дубравне (Белоруссия), впоследствии перенесённая в подмосковную Купавну. Потёмкинская фабрика, кроме того, занималась ещё и обучением часовому мастерству «солдатских детей».
Блестящая идея наладить в России промышленное производство часов была высказана весьма своевременно: в то время немногие развитые европейские страны могли похвастаться собственными часовыми фабриками. Однако реализовать грандиозные планы в полной мере не удалось. Московская фабрика в Немецкой слободе первой прекратила свою деятельность в 1778 году, фактически оказавшись банкротом. Петербургская и Купавнинская фабрики просуществовали дольше, но в итоге тоже прекратили своё существование. Казённые фабрики обеспечивали часами царскую семью и двор, формировали наградной фонд, однако удовлетворить возрастающий в России спрос на часы им было не под силу. Недостаток оборудования, ручное производство - все это не давало учрежденным предприятиям стать фабриками в полном смысле этого слова - по сути это были небольшие мануфактуры по производству штучных дорогостоящих часов. Их руководители столкнулись с несколькими серьёзными, а подчас и неразрешимыми проблемами: необходимость приобретать дорогое оборудование, высоко оплачивать труд привлекаемых иностранных мастеров при неоправданной длительности и трудоёмкости процесса обучения собственных. К слову сказать, эти проблемы по сей день остаются основными трудностями небольших часовых мануфактур, и не только в России.
Тем не менее, вторая половина 18 столетия отмечена большим количеством прекрасных фабричных часов и механизмов, не уступавших европейским ни в качестве, ни в технической оснащённости. В царствование Екатерины II в России начали появляться выдающиеся мастера-одиночки (как правило, это были люди «из народа»). Кулибин, Нечаев, Сабакин и другие мастера-часовщики - это прирождённые гении, направившие весь свой неукротимый научный пыл на постижение часового художества и сотворившие не один механический шедевр, превосходящий по своей научной и художественной ценности достижения зарубежных мастеров. Политика Императрицы была направлена на развитие русской науки и культуры, а потому талантливые самородки России получили возможность
обрести в своих начинаниях государственную поддержку.
В 19 веке потребность русского населения в часах, как интерьерных, так и личных, стала расти в геометрической прогрессии. Повсеместно требовались также и узкопрофильные часы специального назначения - железнодорожные, военные, морские и др. Однако после неудачного эксперимента прошедшего века правительство не торопилось развивать собственное часовое производство. Данная отрасль России переживала тогда свой кризис. Часовое производство огромной державы было разбросано по небольшим ремесленным мастерским, часто содержащимся иностранными мастерами. Распространилось и скоро стало повсеместным так называемое «отвёрточное производство» - сборка заграничных часов, ввезённых в Россию в разобранном виде (из-за высоких таможенных пошлин на готовые часовые изделия немецкие, швейцарские и др. фирмы приноровились ввозить свою продукцию по частям и собирать уже в России, тем самым практически не повышая себестоимости своих часов). Фабрики были немногочисленны, использовали несовершенное, устаревшее оборудование и работали на удовлетворение потребностей небогатого слоя населения, изготавливая в основном несложные настенные ходики с гиревым приводом и без боя. Вот названия нескольких таких мануфактур, действовавших в 19 веке: Торговый дом Рейнина в Москве, фабрики братьев Дмитриевых, шараповские часовые мастерские Афанасьева и Платова.
Но славен был своими творческими сынами и 19 век: знаменитый часовщик Лев Нечаев, мастера Бронниковы из Вятки, томский самородок Иван Мезгин прославляли Россию своими уникальными творениями, которым и сегодня редко найдётся что-либо равное.
Своеобразным индикатором часового мастерства в России можно считать промышленные выставки, проводимые как в столицах (Москве и Санкт-Петербурге), так и в провинции. На этих выставках в числе прочего экспонировались часы различных конструкций, среди которых встречались и сложные высокохудожественные изделия. Но если ещё в 70-х годах 19 века здесь можно было увидеть интересные, необычные часы с превосходным качеством отделки всех деталей механизма, то к началу
20 века ситуация стала резко ухудшаться. Так, в «Отчёте экспертов Всероссийской промышленно-художественной выставки 1882 г. в Москве» отмечался некоторый упадок «часового мастерства по наиболее распространённым его изделиям». Правда, там же сказано, что имел место и «замечательный новейший успех в введении более сложных механизмов (каковы морские хронометры), к которым способны только опытные и редкие мастера».
Причиной краха часового производства в России к началу 20 столетия являлось и отсутствие государственной поддержки, и недостаточно быстрые темпы развития национального производства механизмов. Механизация производства в европейских державах позволила существенно снизить
стоимость выпускаемых изделий. В России же часовое дело так и остановилось на стадии небольших мануфактур, использовавших ручной труд, и конечно же, не выдерживавших конкуренцию цены и качества. Отсталое на тот момент промышленное производство не позволяло изготавливать собственные часовые станки (токарные, фрезерные, зуборезные, шлифовальные и т. д.) - это оборудование возможно было только приобретать за рубежом - в Германии или Швейцарии - за очень большие деньги.
Такая ситуация сложилась в часовой промышленности России в конце 19 - начале 20 веков. А дальше была Великая Октябрьская революция - и это уже новая страница нашей истории…